1936 год Детство было незаметное — так получилось. Я родился в Кабардино-Балкарии, в городе Баксан (в то время ещё небольшое село).Отец, уйдя по призыву в 1943 году, погиб, я его практически не помню. Вся жизнь тогда была с мамой и бабушкой. |
Я попал в непризывной возраст, и война меня почти не коснулась. Фашисты пришли рано утром — это было в 1943 году. Жителей не трогали — отстреливали домашний скот: наших кур, поросят, тут же делали колбасу. Мы же с мальчишками собирали гильзы. Позже фашисты ушли — брать и оккупировать у нас было нечего. Из-за этого в училище меня принимали целых два месяца. Я приехал 6 или 9 июля 1953 года, меня взяли на учет и только 30 августа — в последний день приема —объявили о решении: проверяли меня основательно. |
Я в таком захолустье жил, что обо всем прочем знал только, если по телевизору показывали. Помню, как в 1953 году была трансляция церемонии коронации нынешней британской королевы. Мне, правда, запомнились кадры с нашим крейсером «Свердлов», который пришел туда. |
1953—1958 гг. В течение пяти с половиной лет я учился в Ленинграде — большое счастье! Город невероятно интересный! А мое училище — в Адмиралтействе рядом с Эрмитажем. Но мы к этому как к чему-то естественному относились. |
Когда был в командировках, конечно, с детьми видеться не получалось. Но дочери меня всегда слушались, трений не было. С 1983 — 1992 я служил в Москве. Проектов было много: и Академия Генерального штаба, и мечеть на улице Дурова и жилье для военных. Я когда по Москве еду, всегда отмечаю про себя «вот этот дом строил, и этот тоже». |
Первое воспоминание? Я на даче постоянно выхожу на улицу, бегаю по тротуару и катаюсь на велосипеде (тогда еще четырехколесном). Очень хорошо помню, как постоянно ездили с Геной в лес, разжигали костер, жарили мясо. Но с ночевкой ещё ни разу не получалось — я много раз просил, потом на день рождения обещали. Но пока никак. |
Я ходил здесь в немецкий детский сад, потом уехал в Вену, прожил там 8 лет, теперь обратно переехал и хожу второй год в школу в Москве. Там, конечно, чуть другая методика образования: окружности на геометрии мы здесь проходим в девятом классе, а там — в 6, 7. Много классных воспоминаний о наших поездках в горы! Компания была большая и немало забавного было связано как раз с этим: в Вене мы оставались на одну ночь и решили не снимать номера в отеле. В результате все спали в одной квартире —не слишком большой для десяти человек. Все спали кто где! Гера — на подушках дивана, Вика с Геной — в одной комнате, бабушка с Эрнестом в другой, кто-то на кресле. |
Я родилась в Ленинграде на следующий день после окончания Второй мировой войны — 3 сентября 1945 года. Бабушка моя с тетей (мамина сестра и её мама), жили в Гурзуфе, и я там провела года четыре, наверное. Двоюродная сестра поступила в Ленинграде, в педагогическое училище, а мы — папа, мама, сестра и я — жили тогда в коммунальной квартире, где у нас была одна комната шестнадцать метров. Поэтому, когда приехала двоюродная сестра, меня отправили к её родителям, а она осталась у нас. |
Я прожила у бабушки до восьми лет. В первый класс я пошла в Гурзуфе, а потом поехала к маме в Ленинград — сестра стала работать в Крыму, закончив педучилище. Сначала мы жили в Краснокаменке — ближе к горам (Гурзуф — на побережье моря, там, где начинается «Артек»). Тетя у меня работала в милиции: на тот момент дорог не было и приходилось ходить на работу пешком — 5 километров вниз спускаться. Потом она получила жильё в Гурзуфе. Этой весной мне дали путевку в санаторий в Крым. Я поехала только чтобы вспомнить детство. Даже поднялась в Краснокаменку: теперь везде можно доехать, есть дорога «Ялта — Симферополь», ходит троллейбус. В Краснокаменке нашла то здание, в котором была школа, теперь уже там жилые помещения. |
Юля родилась в мае, а Вика в феврале. Жили однокомнатной квартире 16 метров: Эдик, Света, Лора, Вика родилась, Юля, я, дедушка, бабушка. Восемь человек! Мы вспоминаем даже сейчас, когда у всех решен жилищный вопрос, и думаем: «Как же мы вообще все спали?!». Причем кухня там была – это на левом берегу – метра четыре, наверное. То есть она совсем крошечная. Прихожей практически не было. И на кухню проход через комнату. |
Вика с Юлей очень дружили — они и до сих пор очень дружны! Ну, а что, у них девять месяцев разница. Раньше особенно незаметно было, а сейчас тем более. Они, по-моему, очень долго в куклы играли. Может быть, я бы не сказала, что в куклы играли, но им было уже лет по 10-12, а они все куклам шапочки шили и вязали. Сестра не всегда могла поехать с нами на отдых из-за состояния здоровья, поэтому часто я с девочками ездила отдыхать. То есть их двое, я одна – и мы идем на пляж. Я никогда не знала проблем и забот с ними. Даже купаться заканчивали без скандалов — не так, как многие другие дети. |
Мне кажется, я помню себя лет с пяти. Как появился Гера, помню идеально. Мама сначала спрашивала, кого я хочу: сестричку или братика (я наивно полагала, что у меня есть выбор). Долго не могла определиться, как настоящие весы: я думала, что выберу сестричку — братик обидится, а выберу братика — обидится сестричка. Я осталась с папой вдвоем, когда мама поехала в роддом, и я помню, как в одиннадцать вечера позвонили и сказали, что родился Гера. Я не спала еще, и мне так обидно было, что меня уложили, а там такое происходит! Потом ко мне пришли и «доложили». В четыре с половиной года я почувствовала свою важность, что меня тоже поставили в известность! |
С Герой я играла в девчачьи игры. Папа очень возмущался, ругался, причем на маму, а не на меня. Авторитет у меня был: если Гера просился поиграть со мной, то вопрос стоял так: «Можно или нет?» Если я была в расположении духа, я разрешала поиграть. На самом деле я была справедливой. Хотя иногда, я его не пускала брата в комнату, если мне хотелось поиграть самой: я собирала комки пыли, раскладывала их поперёк дверного проема, и он не заходил — у него был детский страх перед пылью. Иногда пугала брата рассказами — в школе узнала историю про литургический сон Гоголя, пересказала её Гере, когда я ему было 5 лет: он уснуть не мог! |
Переехали мы сюда, в Москву, благодаря моим сестрам. Это сделали все они, моей заслуги в этом практически нет. Лариса – наш двигатель. Она все с бешеной скоростью делает. Я согласилась переехать в апреле, а она мне уже в мае-июле говорит: «Мы нашли квартиру!». Все сделали они с Викой. Все оргвопросы решили они. Я только приехала, они даже за меня документы подписывали. Когда я приехала, даже ремонт в квартире был. Только благодаря девчонкам мы сейчас все вместе. |
Они хоть и двоюродные сестры, но мне они как родные. И лучшие подружки – тоже они. Вика как-то мне говорит: «Я познакомилась с молодым человеком». Он был на 10 лет старше. Может быть, сейчас это не кажется большой разницей, но когда тебе 18 лет, на самом деле, 22-летний кажется уже очень взрослым. А когда, извини, ему под 30 — просто столько не живут! Потом меня познакомили с Геной. Он учился в институте и подрабатывал, чтобы не жить в общежитии, дворником. И им дали где-то в центре ведомственную жилплощадь – огромную квартиру на первом этаже. Мебели толком не было: кровать, столы какие-то. И в этой квартире, там были еще его друзья, мы отмечали 7 ноября после демонстрации, перед салютом. И они все пытались меня напоить водкой с перцем, потому что я тогда болела и жутко кашляла. А они — «Юля, мы тебя сейчас вылечим!». Это было первое знакомство, да. |
Первое воспоминание — кабриолет: мы тогда отмечали день рождения на Тенерифе и меня впечатлило, что у машины нет крыши. Хотя, может, первое воспоминание другое (сейчас сложно вспомнить наверняка): как бросил зажигалку в костер у дедушки на даче — и там рвануло конкретно! Или с папой играли в футбол, он ударил, попал мне мячом в дыхалку, и я дышать не мог, не знаю сколько! Причем это по-моему первый и последний раз в жизни, когда мы с ним в мяч играли. Что-то больше помню по рассказам близких: например, как Диана разрешала или не разрешала играть в её игрушки. Или как она где-то находила пыль — у нас было идеально чисто — и пугала меня ей, рассыпая её у входа в комнату. Авторитетом она пользовалась, да. В садике подруга была — когда она ходила, тогда и я ходил. А так — детский сад не очень любил. В школе давалось всё легко — дома мало занимался. Зато играл в теннис, хоккей, занимался легкой атлетикой. Если бы хоккей не выбрал, играл бы в теннис, наверное. |
Думаю, что те, у кого нет друзей со школы, лет с 10-15, часто бывают какими-то странными. У них как будто нет важного социального института. Год я отыграл в Канаде, в 16 лет вернулся, а тут чуть расслабился — и выпал из тренировочного графика. Есть друзья, с которыми мы играли, и они добились многого. Никита Кучеров, например — мы с ним играли в одной команде. А может быть, я бы сейчас и за 100 000 руб. в месяц батрачил — не знаю, примеры разные есть. Кто-то в 20 понял, что профессиональный спорт не его, а кому-то уже 27, а они всё пробуют куда пробиться. Но куда им уже? |
В Австрии я водила машину, но навигаторов тогда не было — только обычные карты. Поэтому я ездила по маршрутам общественного транспорта — все их выучила. У меня есть друзья в Австрии, но они не очень близки мне. Там дружить не умеют. Здесь я еду по дороге мимо левого берега, могу позвонить и спросить: «Ты дома»? И заезжаю на кофе. Там такого нет: назначать встречу надо заранее, в какой-нибудь вторник с 2 до 3 и строго в это время. Другой менталитет. Сначала в Австрии мне очень нравилось, потом захотелось домой, потом вроде бы опять стало нравится. Потом опять захотелось домой — друзья пошли в институты, началась ночная жизнь, которой там и по сей день нет. Я в Вене не живу постоянно уже 10 лет — приезжаю, и там ничего не меняется. |
Вика мне родная тётя, а Гена родной дядя — как будто он был с моего рождения. Гена всегда готов помочь! И он неординарный, необычный, с какими-то безумными идеями. Мы к нему уже привыкли, но все, кто только с ним знакомятся, удивляются. Таких, наверное, больше нет. Вика очень добрая. Не важно, что случится — они всегда приедут и помогут, не бросят. У Гены «своя версия» английского языка, но, когда он общается с людьми, все его прекрасно понимают. |
Я не люблю бегать или отжиматься дома, но все активные виды спорта — это про меня. Могу и в футбол погонять и в баскетбол и в волейбол: в школе на левом берегу я обычно прогуливала уроки в спортивном зале. Ещё я занималась конным спортом. Мне как и Эрику, кстати, всегда было важно, чтобы папа был на трибуне, когда я участвовала в соревнованиях. В Австрии я сдала экзамен и стала теннисным судьей. Судила матч с Федерером в ATP-туре. Моника Селеш мне не нравилась. Штеффи Граф — да. Она и Кафельников — мои спортивные кумиры. Сейчас в теннис практически не играю, но играет вся семья. Когда я тренировалась, они не играли. Но мама все ошибки мне могла сказать сразу — она постоянно ездила на тренировки со мной и видела множество игр. |